Хворый пёс - Страница 28


К оглавлению

28

— Да нет, я же помню, тот парень на концерте в Диннер-Ки захрипел...

— Палмер, давай теперь я сверху, — переменила тему Дези.

Месяца через три Палмер стал снимать их в постели «поляроидом». Дези соглашалась, но ей это не нравилось — вспышка и режиссерские указания Стоута раздражали. Фотографии получались смазанными и мелкими, непонятно было, что в них возбуждает Палмера. Может, это его пунктик? Но после Эндрю Бека Дези уже ничто не удивляло — даже если б Стоут облачился в кольчугу и взял булаву.

Однако сигары она категорически отвергла. Палмер уговаривал ее покурить перед началом и, может, в процессе любовных игр.

— И речи быть не может, — ответила Дези.

— Ты из-за треклятого Билла Клинтона, да? Это он со своими извращенными девками испоганил репутацию сигар. Ну, пожалуйста, Дез, выкури хоть одну.

— Ответ — «нет», и президент здесь ни при чем.

— Да что тут такого? — Стоут принялся перечислять имена кинодив, курящих сигары. — Ну, прошу тебя, — уговаривал он. — Это так эротично.

— Это очень по-дурацки. К тому же от них тошнит.

— Ну пожалуйста, Дези.

— Курение вызывает рак. Опухоль мягкого нёба. Это тебе кажется эротичным, Палмер?

Больше Стоут с сигарами в постели не приставал. Но вот теперь — носорожьи рога. Дези встревожилась. Мало того, что убил животное, так вот — на тебе!

Надо признать, секс у них с Палмером был довольно редок. Дези понимала, отчего не расположена к постельным амурам: недовольна собой, супружеством, и вообще не уверена, симпатичен ли ей муж, как прежде. Да и Стоут тоже большого интереса не проявлял. Может, он содержал подружек в Таллахасси и Вашингтоне, кто знает? А может, действительно купил на черном рынке носорожий порошок, чтобы распалить прежние чувства.

Дези не знала, как быть. У нее обеспеченная, спокойная жизнь, о том, чтобы начать все заново, и подумать страшно. Но пустота в душе тоже пугала, и с каждым днем все больше. Неужели она станет женой, которая принимает супружеское охлаждение как нечто неизбежное, делает вид, что ничего не произошло, и отвлекается поездками на курорты, заграничными путешествиями и проектами по переустройству дома.

А может, и станет. Остаться одной ужаснее, чем жить в не шибко пылком браке. У некоторых подруг ситуация еще хуже — мужьям все по фигу. Палмер хоть пытался поправить отношения или делал вид, что пытается. Надежда на двухдневную эрекцию была трогательной. Либо идиотской — смотря каковы его истинные мотивы.

Но Дези взбесили насмешки Стоута над ее похищением, и она велела ему спать в гостевой комнате.

— Я найду тебе психиатра. Лучшего в городе, — сказал Палмер. — Успокойся, Дез. Просто ты слегка запуталась.

— Предпочитаю пока не выпутываться, — ответила Дези и захлопнула дверь перед носом мужа.

Внезапно Макгуин перестал есть и сделался вялым. Вначале Твилли не понимал — отчего. А потом нашел под задним сиденьем автомобиля кучку таблеток антибиотика. Все это время пес притворялся, что глотает их, а сам лишь рассасывал мясную оболочку, прятал пилюлю под язык и потом, когда Твилли отворачивался, выплевывал.

Возможно, у этого упрямого дурака послеоперационная инфекция, подумал Твилли. В телефонном справочнике он выбрал ближайшую ветеринарную клинику. Регистраторша достала формуляр и стала задавать вопросы:

— Имя питомца?

Твилли ответил.

— Порода?

— Лабрадор-ретривер.

— Возраст?

— Пять лет, — предположил Твилли.

— Вес?

— Фунтов сто двадцать. Может, больше.

— Кастрирован?

— Проверьте сами.

— Нет уж, увольте, — отказалась регистраторша.

— Видите? Яйца на месте.

— Пусть он опять ляжет, мистер Спри.

— Лежать, малыш, — покладисто сказал Твилли.

— Не желаете, чтобы мы его кастрировали?

— Это не мне решать.

— У нас сейчас месячник по кастрации котов и собак, — поведала регистраторша. — Получите скидку в двадцать пять долларов от «Общества гуманности».

— Четвертной за каждое яйцо?

— Нет, мистер Спри.

Твилли почувствовал на себе взгляд Лабрадора.

— Только котов и псов кастрируете?

— Так точно.

— Жаль.

Регистраторша игнорировала последнюю реплику. Забрать Макгуина пришла кудрявая женщина в розовом халате. Твилли проследовал за ней в смотровую, и они вдвоем взгромоздили пса на стол из нержавеющей стали. Появился ветеринар, щуплый, лет шестидесяти. Рыжие с проседью усы, очки в массивной оправе, немногословный. Он послушал сердце Макгуина, прощупал брюхо и осмотрел швы. Не поднимая головы, спросил:

— Чем была вызвана операция?

— Не знаю, — ответил Твилли.

Дези обещала сказать, но так и не сказала.

— Не понимаю. Это ваша собака?

— Вообще-то я ее нашел несколько дней назад.

— Откуда же вам известна кличка?

— Как-то нужно его называть, не только «малыш».

Ветеринар смотрел недоверчиво. Твилли сочинил историю, как возле Сарасоты нашел лабрадора, бредшего по обочине 75-го шоссе. Мол, уже дано объявление в местной газете, и есть надежда, что владелец отыщется.

— Жетона о прививке от бешенства не было?

— Нет, сэр.

— И ошейника?

— Не было. — Ошейник и жетон лежали в машине.

— Трудно поверить, глядя на такую собаку. Он очень породистый.

— Я и знать не знал.

Ветеринар почесал Макгуину нос.

— Кто-то же позаботился о нем и отвел на операцию. Какой смысл бросать потом собаку? Не понимаю.

— Людей трудно понять, — пожал плечами Твилли. — Ну вот теперь я о нем забочусь. Иначе не привел бы сюда.

28