Хворый пёс - Страница 88

— Вы хоть знаете, какая крепкая у такой собаки голова?

— О чем ты говоришь, миссис? Это сорок пятый калибр.

— У него башка — словно шлакоблок. Пуля может отскочить и срикошетить в нас. Это нужно учесть, вот и все.

Этого мистер Гэш не учел. Баба права. Тварь у него точно на спине. К тому же стрелять придется через плечо, вслепую. Очень рискованно.

— Черт! — Вечер получался совсем не по плану. — Сколько времени он обычно так торчит?

— Пока не надоест. Или пока не проголодается. — Дези боялась, что сейчас задохнется под тесной тяжестью.

— Если он снова пернет, гад буду, нажму курок.

— Это вы ему скажите, а не мне, — пробормотала Дези.

Твилли Спри стоял на четвереньках в слякоти и через открытую дверь смотрел на заднее сиденье. В зеленоватом свете потолочной лампочки виднелись Дезирата Стоут с собакой и непристойно распростертый между ними мистер Гэш. Никто Твилли не заметил, и он, недолго послушав напряженную беседу, скользнул, точно водяной клоп, под днище фургона.

Проклятый пес ее погубит, подумал Твилли.

Скоро у Гэша сдадут нервы, и он откроет пальбу. Требовалось как-то убрать Макгуина с убийцы, а потом убийцу — с Дези.

— Пошел вон с меня, сволочь такая! Вон пошел! — Ярость мистера Гэша нарастала.

Твилли облизал губы и попробовал свистнуть. Ничего не получилось — его колотило от холодной сырости.

— Что вы делаете? — послышался голос Дези.

— Дело делаю, — ответил голос мистера Гэша.

Машина опять стала раскачиваться. Твилли энергично растер липкое от крови лицо. Он хотел свистнуть; это был условный двойной свист, которым Макгуина звали на ужин. Твилли сложил губы трубочкой и свистнул. Теперь вышло.

Фургон перестал раскачиваться. Послышался вскрик, потом шум и удивленный лай. Пес выпустил убийцу и выскочил из машины отыскать источник приглашения на ужин. Брякающий ошейник рассказывал о перемещениях вечно голодного лабрадора, которому понадобится несколько секунд, чтобы унюхать, где скрывается Твилли.

— Что это был за звук? — орал на заднем сиденье мистер Гэш.

— Какой звук? — отвечал Дезин голос. — Птица, наверное.

— Нет, никакая не птица!

Твилли опять с переливом свистнул. Лапы Макгуина напряглись, он выцеливал свой ужин.

Погоди немного, мысленно просил его Твилли, пожалуйста. Наверху опять зашумели — мистер Гэш выбирался из фургона.

— Так и есть, — послышался его голос. — Кто-то тут колобродит. Какой-то сволочной баламут.

Твилли затаил дыхание, когда под задний бампер сунулся подергивающийся нос Макгуина. Пес заскулил и заскреб землю. Нет! умолял Твилли. Фу!

Наконец в поле зрения появились две долгожданные бледные ступни.

— Черт! Холодно! — просипел мистер Гэш, ступив в грязь.

Твилли смотрел из своего убежища на белые костлявые ноги, похожие на дрожащие под ветром осинки. Потом ухватил их за лодыжки и дернул. Убийца с воплем грохнулся на землю. Макгуин недоуменно взвыл и отскочил.

Твилли вывинтился из-под машины и бросился на барахтающегося в грязи убийцу. Шмат слякоти залепил Твилли здоровый глаз и окончательно лишил зрения. Он наносил бешеные, но безвредные удары по литым плечам и рукам мистера Гэша, который просто оттолкнул его и выстрелил.

Теперь Твилли знал наверняка — он убит. Пуля попала в грудь справа и свалила на землю. Твилли даже не упал, а свернулся.

Он еще слышал шум ветра. Всхлипы Дези. Причудливый звон колокольчика на санях в лесу. Стук своего сердца.

Казалось, он даже слышал, как из дырки в груди вытекает кровь.

А потом возник странный, очень низкий и незнакомый голос.

— Дальше я командую, — сказал он.

— Что? Черта едва! — Это мистер Гэш, убийца.

— Мальчика забираю.

— Старый хрыч! Надо было шлепнуть тебя еще тогда, на дороге. Пшел вон отсюда!

— Мистер, бегите! Позовите на помощь! Пожалуйста! — Это кричала Дези.

— Заткнись! — Это опять убийца. — Сейчас снесу башку этому старому пердуну.

— Я ведь сказал, мальчик — мой. — Низкий голос был поразительно спокоен.

— Ты трехнутый или как? Наверняка, — сказал мистер Гэш. — Плевать, одним дохлым баламутом больше.

Твилли казалось, его куда-то уносит, словно он скользит на кружащем плоту по неторопливой реке. Если это смерть — совсем недурно. А если всего лишь сон, то и просыпаться не стоит. Ему задолжали много снов за двадцать шесть лет.

Вдруг пришла мысль свистнуть Макгуину; собака — всегда хорошая компания на реке.

Я ведь сказал, мальчик — мой.

О ком это он? Какой мальчик?

Твилли еще успел подумать, почему не слышит, как свистит собаке, и почему вдруг вообще ничего не слышит.

24

— Чего ты хочешь, Вилли?

Извечный вопрос. Палмер Стоут, позвякивая кубиками льда в стакане, ждал ответа вице-председателя Комитета по ассигнованиям.

— Ну и манеры у тебя, Палмер, — сказал Вилли Васкес-Вашингтон. — Ладно, я тебе отвечу. Хочу, чтобы досточтимый Ричард Артемус не поганил мне весенний отпуск. Хочу оказаться на следующей неделе в Канаде и не желаю быть в Таллахасси на какой-то дурацкой «специальной сессии».

— Понимаешь, Вилли, уже поздно...

— Нечего тут понимать. Дело не в бюджете на образование, амиго, а в идиотском мосте на Кретинский остров, хотя я полагал — нет, ты мне сказал, — что все давным-давно улажено. — Вилли Васкес-Вашингтон помолчал, отхлебнув чая со льдом. — А потом вдруг твой губернатор Дик блокирует проект. Собственное детище! Зачем?

В ответ Стоут по-всегдашнему закатил глаза — мол, лучше бы тебе этого не знать. Они сидели в баре «Поклонник», где совсем не хотелось пересказывать отвратительную сагу о похищении собаки. Ведь именно сюда тот псих прислал гадкую посылку с лапой. К досаде Стоута, поговаривали, что после этого бармен назвал новый коктейль «Собачья лапа».