Хворый пёс - Страница 35

Стоут не особо желал знакомиться с Диком Артемусом, поскольку недавно приобрел «тойоту-лэндкрузер», доставлявшую одни неприятности: замкнуло электроподъемник окна, проигрыватель заклинило с компакт-диском Кэта Стивенса, четырехколесный привод функционировал лишь при задней передаче. Приятель Палмера, знакомый с Диком Артемусом, довел до сведения последнего сии огорчительные моменты, и через два дня к подъездной аллее Стоута доставили на платформе новехонький «лэндкрузер». Следующим утром Стоут чартерным рейсом вылетел в Томасвилл.

Перепелки оказались невероятно шустрыми, но ему удалось подстрелить несколько штук. Вторым приятным сюрпризом стал Дик Артемус: раскованный, весьма обаятельный и презентабельный, с непременно безупречными зубами и густой седой шевелюрой. Парень действительно может победить, подумал Стоут; Артемус был на три дюйма выше и в десять раз симпатичнее любых кандидатов-демократов.

В профессии Стоута было неразумно принимать чью-либо сторону (никогда не знаешь, как могут перемениться политические течения), но Палмер потихоньку свел Дика Артемуса с крупнейшими во Флориде донорами избирательной кампании; большинство оказалось клиентами Стоута в сделках по недвижимости, а также промышленным и сельскохозяйственным предприятиям. Симпатичный автомобильный магнат произвел на них благоприятное впечатление. К середине лета, за два месяца до того, как республиканцы выдвинули своего кандидата, Дик Артемус собрал более четырех миллионов долларов в пожертвованиях, в большинстве своем прослеживаемых и даже законных. Он отправился побеждать на всеобщих выборах, имея хорошенький запас в 200 000 голосов.

Дик Артемус не забывал ценного руководства Стоута на первых этапах, да Палмер и не позволял забыть. Обычно услуги требовались лоббисту, но бывали случаи, когда губернатор звонил сам. Они сократили выезды на охоту по выходным, поскольку оба согласились — неосмотрительно показываться на людях вдвоем. Стоут не мог себе позволить распрощаться с демократами, а Дик Артемус не мог допустить, чтобы его заклеймили марионеткой лоббиста скользких дельцов. Их отношения оставались дружескими, если не сказать близкими. Когда (меньше чем через год!) Палмер сдал «тойоту» в счет покупки нового «рэнджровера», Дик Артемус дипломатично скрыл свое огорчение. Будут новые выборы, и связи Стоута понадобятся.

Естественно, губернатор ответил согласием, когда Палмер обратился с редкой просьбой о встрече наедине. Помощник губернатора Лиза Джун Питерсон, ответившая на звонок, поняла, что дело серьезное, поскольку Стоут не пытался заигрывать, не приглашал посидеть в баре, не спрашивал размер платья, чтобы купить ей маленький подарок, когда в следующий раз окажется в Милане. Голос был напряженным и расстроенным, таким Лиза Джун Питерсон Стоута не помнила.

Дик Артемус организовал очередной закрытый прием в губернаторском доме (он ими славился) и устроил, чтобы Стоут вошел через служебный вход, не попадаясь на глаза гостям и репортерам. В меню значились запрещенные к лову детеныши омара, конфискованные морским патрулем у браконьеров в Ки-Ларго и доставленные в Таллахасси служебным вертолетом. (Тем, кто задавал вопросы, объясняли, что рачки-недомерки предназначены для кухни сиротского дома при местной церкви, и едва подвернется оказия — например, обед с настоятелем, — благотворительный акт состоится.)

Омарчики были такие мелкие, что Палмер Стоут тотчас отложил вилку и стал есть руками. Дик Артемус невольно отметил, как Стоут аккуратно складывает пустые скорлупки на край замасленной тарелки; такая педантичность совсем не вязалась с неряшливым чавканьем.

— Мост, — сказал Стоут после второго бокала вина.

— Какой мост?

— На Жабий остров. Проект «Буревестник». — Стоут, набивший рот омарчиками, походил на пятнистого пучеглазого окуня.

— А в чем проблема, Палмер? — спросил Дик Артемус. — Деньги заложены в смету. Дело сделано.

— Нужно, чтобы ты это отменил.

— Ты шутишь?

— Нет. Вопрос жизни и смерти.

— Этого мало.

— Дик, ты должен наложить вето на строительство моста.

— Ты просто спятил!

— Нет. Вот послушай.

Стоут льняной салфеткой вытер масляные руки и неторопливо допил вино. Потом рассказал всю историю с пропажей собаки: ополоумевший маньяк проник в дом, выкрал Магарыча и поклялся убить пса, если Роберт Клэпли получит новый мост; Дези пригрозила бросить Стоута, если он не выполнит требования похитителя, а еще один дорогостоящий развод ему не по карману; он не может позволить, чтобы этот унизительный случай попал в газеты и на телевидение; наконец, он сильно любит глупую собаченцию и не хочет допустить ее гибели.

— Все этот чертов Вилли Васкес-Вашингтон, да? — раздосадованно пробормотал губернатор. — Ему от меня еще что-то нужно.

Палмер Стоут поднялся.

— Господи, неужели ты думаешь, будто я затею похищение собаки, чтобы прикрыть никчемного жмота и пидора Вилли? Да плевать я на него хотел! Черномазый гнус, размазанный по ветровому стеклу жизни!

— Ладно, тише, тише! — По губернаторскому дому разгуливали триста юных скаутов, и Дик Артемус не хотел, чтобы сквернословие Стоута достигло их нежных ушей.

— Я забочусь о своей репутации, — продолжал Стоут. — О своем браке, финансовом положении и будущем в целом...

— Какой породы собака? — спросил губернатор.

— Черный лабрадор.

— Знаю, они здоровские, — добродушно улыбнулся Дик Артемус. — У меня было три штуки.

— Тогда ты понимаешь.